Балаклава — край воинственных листригонов

В доисторические времена в окрестностях Балаклавы бушевали геологические страсти. Дышало огнем жерло древнего вулкана Фиолент, извергая пламенные потоки лавы. В среднеюрском периоде на этих склонах буйно разрастались исполинские папоротники и араукарии. Мощные стволы исчезнувших ныне деревьев позже были погребены в слоеном пироге глинистых наносов. В позднюю юру здесь неистовал океан Тетис, а на дне его год за годом формировались сотни метров известняковых отложений. Уникальная Балаклавская бухта образовалась среди «каменных кактусов» мраморовидных известняков в результате мощного разлома горных пород. Узкая полоска морской глади плавно расширяется до 400 метров, а скалистый вход, сделав несколько замысловатых оборотов, напоминает настоящий лабиринт. Эта гавань глубиною до 35 метров остается спокойной даже в самые лютые шторма, а сокрытые в ее чреве корабли не видны с моря, как и сам вход в бухту.

Окрестности Балаклавы привлекали человека с древнейших времен. Обнаруженная неподалеку в каньоне реки Черной стоянка кроманьонцев в пещере МурзакКоба стала сенсацией в научном мире. Парное захоронение древних людей – мужчины и женщины – позволило антропологам восстановить облик далеких предков современного человечества. Руки погребенных были сомкнуты, а головы обращены на восток. Археологи предположили, что мужчина погиб, а женщину принесли в жертву. Эта ошеломительная находка и поныне является предметом изысканий ученых-антропологов.

На холмах у самой Балаклавы исследователи обнаружили таврские погребальные каменные ящики, напоминающие дольмены. Мифы об этих диких «племенах людоедов» дошли до наших дней в эпических произведениях античных поэтов.

Во времена мистических легенд

Греки-колонисты, которым стало тесно в пределах своей Ойкумены, пустились на легких парусных галерах и триремах вдоль побережья Понта Эвксинского в VII–VI веках до н. э. Возможно, путников интересовали не столько новые земли, сколько жажда неведомого. И у скалистых берегов Таврики эллины обрели и то, и другое: расширялись не только их представления о географии, но и греческая мифология дополнилась новыми яркими страницами.

На обрывистых утесах Балаклавской бухты их ждали страшные «предзнаменования». Когда к побережью спускались сырые сумерки и над узкогорлой бухтой нависали спелые звезды, тавры – кровожадные аборигены – разжигали здесь свои костры, чтобы привлечь беспечных мореплавателей. Утомленные странники стремились к этим мерцающим огням в надежде на отдых и пищу. Но утлые корабли, не выдержав схватки с каменистой стихией побережья, навсегда исчезали в волнах. Тавры грабили терпящие бедствие греческие суда, а вольнолюбивых эллинов, согласно преданию, приносили в жертву богине Деве – своей кровожадной покровительнице. Свидетелями античного разбоя были только черные волны да растрепанные рябые чайки. А оставшиеся в родной Элладе соотечественники годами всматривались в туманное покрывало морского горизонта в надежде увидеть лепестки парусов. Но вместо пропавших родных людей к ним приходили лишь тоскливые предчувствия и страшные догадки, которые со временем становились легендами. Так родился миф о великанах листригонах – мистических обитателях юго-западной Таврики. Древнегреческий поэт Гомер красочно описал эти места в своей эпической «Одиссее»: «В славную пристань вошли мы: ее образуют утесы, круто с обеих сторон поднимаясь и сдвинувшись подле устья, великими, друг против друга из темныя бездны Моря торчащими камнями, вход и исход заграждая… Там волн, ни великих, ни малых никогда не бывает…».

Саму бухту эллины прозвали Сюмболон-лимен – бухта символов, гавань таинственных предзнаменований. А одна из вершин напротив современной набережной, схожая с застывшим в вечности циклопом, получила имя Таврос. По-гречески это слово означало «горы» и «зверь» одновременно. Существует мнение, что вера в духовное единство с животным миром, а возможно, с тотемным быком, была основой религии тавров. От аборигенного народа получил имя и сам полуостров – Таврика.

В I веке уже нашей эры о Балаклаве пишет в своей «Естественной истории» древнеримский писатель Плиний Старший. Его современник греческий географ Страбон также упоминает Сигнальную бухту, как сборное место тавроскифских пиратов, нападавших на странствующих мореплавателей.

Под властью генуэзцев

В позднее средневековье живописные берега Балаклавы стали пристанищем для других странников – купцов и авантюристов из далекой Генуи, города на севере Италии. У Балаклавы в XIV–XV веках на протяжении 130 лет располагался юго-западный форпост латинян-завоевателей – крепость Чембало, наименование которой является звукоподражанием древнему эллинскому названию.

Спокойных лет в истории Чембало было немного. Уже в 1354 году ордынцы сравняли с землей укрепления. Через три года территория вернулась к генуэзцам и крепость была отстроена заново. На горе Кастрон (ныне Крепостная) колонисты возвели Верхний город Святого Николая – поселение в европейском стиле. Здесь были церковь, ратуша и замок консула; в домах проживали представители местной элиты: епископ, судья, нотариус, казначей, консул, переводчик. Их покой охраняло вышколенное отделение из 40 арбалетчиков, в котором в том числе служили два трубача и цирюльник. На службе у консула состояли искусные всадники – тюрки. Нижний город Святого Георгия был многонациональным домом для греков и армян, татар и евреев. Они занимались виноделием, ремеслами, рыбной ловлей и торговлей, в том числе и рабами. С каждого улова итальянские феодалы собирали мзду…

На сайте представлена первая треть статьи. Полный текст статьи о Балаклаве читайте в 25-м выпуске «Полуострова сокровищ»

Авторы: Тихон Синицын, Екатерина Резникова. Фото: Станислав Забурдаев