Рубрика: История

Когда речь заходит о монументальных полотнах, находящихся в Крыму и посвященных героическим страницам истории полуострова, то большинство вспомнят знаменитую панораму "Оборона Севастополя 1854–1855 гг." и диораму "Штурм Сапун-горы 7 мая 1944 года", кто-то еще назовет диорамы, посвященные Евпаторийскому десанту 1942 года, подвигу пяти черноморцев у Дуванкоя, а возможно упомянет и некоторые другие, находящиеся в городских и сельских музеях. Но мало кто в наши дни вспомнит о второй масштабной крымской панораме - "Штурм Перекопа", открытой в Симферополе за год до начала Великой Отечественной войны, и трагически погибшей во время эвакуации.

Италия к концу 1920-х оказалась на периферии русского зарубежья, и мало кому из беженцев первой волны удалось оставить заметный след в жизни страны. Одно из исключений – уроженка Крыма, балерина, хореограф и педагог, прославившаяся в Италии под псевдонимом Я Руская (Jia Ruskaja).

Из-за своей «бельгийской родословной» симферопольский трамвай по ширине колеи отличался от всех трамваев Советского Союза и, надо сказать, был украшением города. Ходил он как часы, «налево не ездил», атмосферу не загрязнял. Если и случались аварии, то все понимали: дело житейское.

Заброшенное здание бывшей царской электростанции превращается в величественный органный зал, а груда металлолома – в совершенный инструмент. Для крымского мастера Владимира Хромченко нет ничего запредельного. Только благодаря его энтузиазму в Ливадии появился органный зал, где каждый день звучит благородная и проникновенная музыка «короля инструментов». Путь от замысла до воплощения идеи был долгим и тернистым, но вместе с тем очень интересным.

Построенные в один тот же год из одинакового материала и по одному проекту маяки-близнецы по сей день служат верным ориентиром для мореплавателей. Один из «братьев» находится на Херсонесе, другой – на мысе Тарханкут.

Сегодня на мысе Тархан тихо и почти всегда безлюдно. О былых баталиях напоминают разве что заросшие воронки от авиабомб и ямы, оставшиеся от разного рода "копателей": как "чёрных", так и "белых". Есть популярная легенда, согласно которой, на месте, где пролилась солдатская кровь, весной растут красные маки. Я был тут весной. Нет тут никаких маков. Зато осенью в этих местах много шиповника. Он тоже кроваво-красный. И, ко всему прочему, ещё и колючий. Словно напоминание о тех непростых условиях, в которых нашим предкам пришлось воевать тут 75 лет назад...

В 1893 году на окраине Севастополя была построена военно-голубиная станция. Личный состав ее был таковым: один офицер, один надзиратель, два надсмотрщика и 250 голубей. Во время Гражданской войны барон Врангель, оставляя Крым, забрал с собой всех почтовых голубей Севастопольской станции. Птицы были проданы в Германию. Однако через некоторое время многие из увезенных голубей поодиночке вернулись в Севастополь, пролетев по прямой около двух с половиной тысяч километров.

Как и в чем купались в Крыму в прошлом веке? Со стороны владельцев купален к клиентам выставлялось единственное требование: «купальные костюмы обязательны для лиц обоего пола свыше 10 лет». Судя по этой формулировке, некоторые «лица обоего пола» были не прочь поплавать нагишом. И не мудрено – купальники тех времен, мягко говоря, не отличались удобством.

Во время очередного выхода в море команда подводных археологов в 18 милях от берега на глубине 52 метров зафиксировала массивный металлический объект продолговатой формы. На экране гидролокатора проступили очертания подводной лодки времен Второй мировой войны. В первые же секунды исследователи безошибочно идентифицировали объект – именно в этом квадрате с 1941 по 1944 годы пропала без вести только одна подводная лодка – Щ-216.

В один из осенних дней 1961 года экскурсанты, взобравшиеся на вершину горы Сюрю-Кая, увидели совершенно фантастическое зрелище: алые паруса в голубом море. Так могло быть в сказке, так должно быть в повести Александра Грина. Но в жизни! Тем не менее в жизни все было почти так, как в сказке. По берегу Тихой бухты бегала юная ...

Пожар мог пощадить подвал, в котором укрылись женщина, ребенок и мужчина. Но люди, ворвавшиеся в крепость, не жалели никого. Торопливо обшаривали дома, выискивая добычу, наклонялись к убитым, срывая с них пряжки, серьги, бронзовые и серебряные подвески. Затрещала под натиском дверь, и в подвал ворвались воины. Пленные были не нужны, сверкнули сабли, и истекающее кровью тело мужчины осело на пол, за ним упала женщина, пытавшаяся загородить собой ребенка… Дым стелился по улицам, сыпалась с крыш черепица, хрустели под ногами осколки битой посуды. Город умирал.

В 1856 году в Лондоне вышел альбом «Пейзажи и достопримечательности Крыма», где была размещена литография с картины «Могила Митридата» известнейшего швейцарского художника Карло Боссоли. Так культурное сообщество Европы увидело обнаруженную в ХIХ веке в Крыму на территории современной Керчи древнюю гробницу 2-й половины IV века до н. э. 

Словно неприступное гнездо гордого орла, укрылся на одинокой вершине от посторонних глаз самый миниатюрный и самый неисследованный «пещерный» город Тавриды – Тепе-Кермен. Всего-то один гектар платообразной нашлепки, венчающей гору, и до 250 вырубленных в скале помещений. А на самом верху под землей среди колючих зарослей прячутся остатки домов и улиц – немых свидетелей радостей и печалей, побед и поражений многих поколений его жителей. О Тепе-Кермене мы знаем мало. Молчат летописи, молчат древние скалы, лишь в старинных легендах мелькают скудные упоминания. Даже собственное имя города затерялось в столетиях. Нынешнее – «крепость на вершине» – ему дали пришедшие на эти благодатные земли крымские татары.

В этом году, в Крыму, вновь прошли археологические раскопки древнего города Акра. Исследования проходили под руководством Соловьева Сергея Львовича, научного сотрудника Государственного Эрмитажа.

Одним из неповторимых символов волшебного Южного берега Крыма стали скалы-близнецы Адалары, две драгоценные жемчужины, возвышающиеся над морской гладью Гурзуфской бухты. Живописные скалы, вертикально уходящие под воду на 20 метров, стали излюбленным местом отдыха и дайвинга. Но красота, как известно, не всегда безопасна. Минувшие столетия оставили бесчисленные следы древних кораблекрушений, скрытых водой у самого подножия прекрасных Адалар. Сознавая весь драматизм морских катастроф, археологи с особой скрупулезностью пытаются восстановить печальные события, которые произошли за много веков до их рождения.

Дорога, только что бежавшая по ровному полю, неожиданно делает поворот – и уже прижимается к склону горы. Слева он порос негустым лесом, каменный горб возвышается справа. Потом вдруг будто распахивается занавес: простор, который, кажется, невозможно охватить одним взглядом – от дальних склонов до убегающей кудато вниз дорожки. Нам – туда. Подумать только: каких-то тридцать лет назад здесь много раз проходили люди, наверняка беседовали о крымских горах, о том, что все интересное уже открыто, освоено, хорошо известно. А под их ногами – правда, на внушительной глубине, ждал своих первооткрывателей настоящий подземный дворец, пещера Мраморная.

На рубеже XIX-XX веков цирковое искусство в России достигло пика популярности. Когда в каком-то городе случался цирк, это был настоящий праздник. Сегодня он показался бы по-детски простоватым, но в то время магические огни волшебных феерий неизменно заманивали в свои колдовские сети всех – от мала до велика, от самых простых людей до блистательных вельмож. В 1912 году в империи работало 44 цирка, в 1914 уже 55, и это только стационарные цирки. География их распространения охватывала всю страну, от запада до востока и от севера до юга. Не был исключением и Крым – у нашего полуострова богатое цирковое прошлое.

Густое южное небо, легкий соленый бриз проникают в лабиринты стекающих к морю лестниц и переулков. Белоснежные домики тают, как ломтики рафинада, у раскаленной набережной. Над кронами акаций возвышается аккуратный куполок старинной церкви. Спиралями серпантинов уходит ввысь паутина каменистых тропинок. На плавящемся асфальте сохнут рыбацкие сети. Вершину горы, словно корона, венчает силуэт генуэзской крепости. Балаклава, видевшая самого хитроумного Одиссея – искателя приключений из Итаки, будто застыла в ожидании новых свершений.

Когда-то в Качи-Кальоне жили люди: кто-то посвятил себя Богу и стал монахом, другой вел обычную мирскую жизнь. Это были разные люди, но всех их объединяли природные гроты, вымытые водными потоками в огромной скале. Чем они занимались, каким трудом добывали хлеб насущный и к чему устремлялись их души – во многом это пока неразрешенная загадка. Здесь каждый может почувствовать себя археологом, ведь, несмотря на свою доступность, Качи-Кальон – самый малоисследованный «пещерный город» полуострова. Рассказывая об этом уникальном месте, мы будем часто оперировать терминами «вероятно», «возможно», «скорей всего». Слишком много у Качи-Кальона вопросов без ответов.

«О климате «солнечного Крыма» в большинстве случаев имеют ложное представление. Вся северная часть, следовательно, три четверти общей площади… характеризуется резко континентальным климатом с жарким сухим летом и очень холодной зимой», – писал в 1943 году профессор Имперского Университета в Познани Генрих Вальтер. К этим словам можно добавить лишь одно: крымские зимы случаются не просто очень холодными, а по-настоящему свирепыми и безжалостными.