С берегов Средиземного моря
Лепить посуду – женская работа. От размягченного кома глины отрывается полоска, раскатывается, сплющивается в ладонях, а потом эта лента прилаживается к донышку будущего горшка или миски. Над ней – вторая, третья. Затем нужно «пригладить» бока посудины, чтобы материал «лег» болееменее однородно. При обжиге много изделий лопнет, но хозяйка, если нужно, сделает еще.
Скифы, жившие оседло, не пользовались гончарным кругом. Как сказал бы современный экономист, у них не было надобности в промышленном производстве посуды. Если бы нам довелось заглянуть на кухню зажиточного обитателя той же Ак-Каи или Неаполя Скифского, мы увидели бы внушительные горшки, грубые миски, в которых можно готовить и хранить продукты.
В древнегреческие колонии корабли привозили множество товаров, среди которых были вино и оливковое масло, транспортировавшиеся в амфорах. Происхождение их ученые определяют по клеймам, оттиснутым на сосудах. Самым редким и самым дальним из найденных в Крыму (в крепости Ак-Кая) считается клеймо с Западного Средиземноморья, территории Южной Италии и Франции. Больше всего встречаются «фирменные знаки» с острова Родос, который, видимо, в определенный период был практически монополистом по поставке вин в Крым.
«Такую керамику мы можем датировать с точностью до года, – рассказывает директор Историко-археологического заповедника «Неаполь Скифский» Юрий Зайцев. – Каждый год на Родосе избирался новый верховный жрец Гелиоса, а перечень жрецов, пусть и с пробелами, составлен. Его имя обязательно ставилось на клейме, при этом помечалась каждая амфора, а не одна из партии. Родосских клейм у нас около тысячи».
Клеймо означало, что сама амфора – стандартная (около 25 современных литров), ее объем не больше и не меньше установленного, и в том «расписывались» хозяин мастерской, изготовивший ее, и чиновник – астином – специалист по стандартам, осмотревший сосуд. У каждого астинома было собственное клеймо, он контролировал несколько производств, потому и его «факсимиле» встречается на изделиях разных мастеров. Иногда ученым удается отследить даже династии этих чиновников, благо имена они писали «с отчеством»: например, Метродор сын Аристагора.
Самая большая амфора в коллекции высотой больше метра, самая маленькая – едва ли с мизинец – это детская игрушка, привезенная из Восточного Средиземноморья. И в те времена специально для игр малышей делали кукольную посуду.
Большая часть амфор – тары, приспособленной для путешествия в корабельных трюмах, оставалась в портах. Скорей всего, их жидкое содержимое, предназначенное для перевозки вглубь Крымского полуострова, переливалось в менее хрупкие вместилища – возможно, кожаные бурдюки или деревянные емкости. Попробуйте даже по нынешним дорогам перевезти уложенные в повозку или даже в кузов автомобиля керамические сосуды без специальной упаковки – сколько из них доедет в целости? Но с другой стороны, в Крыму покупателей дорогих вин было немного, массово везли то, что подешевле. Тем не менее, на той же Ак-Кае амфор достаточно, значит в отдаленных от побережья районах полуострова этот товар также был востребован. Перевозчики не желали тратить время на перепаковку груза, заранее смиряясь с некоторыми потерями. Кроме того, скифы – эти, как их называли древнегреческие колонисты, варвары, были исключительно практичными людьми. Они весьма рационально относились к опустевшей импортной таре.
Практичные люди
Сосуд из-под вина опустел – но в нем можно хранить воду, молоко, зерно. Треснувшую или лишившуюся какого-нибудь фрагмента амфору чинили. Археологи находили сосуды со свинцовыми скрепами: конечно, жидкость в них уже не нальешь, но можно хранить, например, сушеную рыбу, мясо. Если пройтись по древнему городищу с металлоискателем, он то и дело будет звенеть, реагируя на «пломбы», сохранившиеся от отремонтированных сосудов. Лишившуюся горлышка амфору не выбрасывали: отверстие можно было обточить и усеченную версию сосуда снова использовать в хозяйстве. Иногда тулово превращали даже в переносной очаг.
Нетрудно представить обитателя скифского поселения, который на месте маленькой домашней катастрофы после справедливого воздаяния виновному собирает осколки разбитого сосуда – не для того, чтобы выбросить, а использовать. Из античной чернолаковой посуды получалось немало полезных вещей. Ножка канфара – кубка для питья, отшлифованная с одной стороны (с другой она напоминает крохотное вогнутое блюдце), становилась вместилищем для… немудреной косметики – румян, например, или белил. К слову, на городищах исследователи часто находят раковины моллюсков – перловиц, в которых тоже оставались следы античной косметики.
Амфора прочно вошла в жизнь древних греков и скифов как элемент художественного творчества. Ученым хорошо известны амфоровидные женские подвески в виде стилизованных сосудов. В Бахчисарае хранятся фрагменты серебряного кубка из могильника Алма-Кермен, в центральной его части – чеканное изображение амфоры.
От грубых лепных посудин амфоры греческого производства отличались тонкими стенками. Долгое время археологи гадали: почему во время раскопок попадается так много фрагментов с потертыми частями – ручек, ножек, стенок? Причем ни один осколок посуды местного производства таких следов не носил. Кто-то предположил, что выпуклой стороной осколков лощили, то есть шлифовали поверхность вылепленной скифскими гончарами посуды. Но какой-то неудобный инструмент получается, куда лучше для лощения подходит галька.
Проще всего было повторить то, что начали обитатели древнего поселения: потереть какой-нибудь черепок. Юрий Зайцев так и поступил – и получилась у него великолепнейшего качества… пудра. Мелкая, держащаяся на коже несколько часов, разных оттенков — от желтоватого до персикового: в зависимости от того, какой осколок тереть. Возможно, скифские модницы додумались смешать пудру с каким-нибудь жиром, получив тональный крем. И всегда под рукой у них было все, что нужно для макияжа, а ресницы и брови можно вычернить угольком из очага.
Вторую половину статьи об удивительном мире античных амфор читайте в 21-м выпуске «Полуострова сокровищ»
Автор: Наталья Дрёмова
Фото: Наталья Райхель